В детстве у меня была кукла — то ли цыганка, то ли танцовщица фламенко. На ней было потрясающее платье, которое я часто пыталась реконструировать и переповторить. Помимо множественных вариаций этого наряда, придумывала кофты и юбки для барби и куклы-пупса. Шитьё кукольной одежды стало моим занимательным хобби. Дома было много старых тканей, и я экспериментировала со всеми. Тем не менее не училась профессионально шить и основам дизайна. Просто делала то, что хотела. Ещё плела кружево на коклюшках. Чуть позже надолго всё это забросила, ушла с головой в учёбу и другую жизнь.

Однажды у меня появилась идея открыть магазин одежды и аксессуаров разных интересных мне марок. Создавая проект, изучая бизнес, общаясь с людьми из индустрии, пришла к решению, что хочу создавать свою одежду и мне есть что сказать. В это желание вплелась моя любовь к винтажным тканям и неожиданным фактурам. Именно так появился проект Soeurs.

Вся команда собралась за время работы магазина. Сначала мы стали друзьями или хорошими знакомыми, а потом поняли, что и работать вместе тоже очень комфортно.

Есть я, контрол-фрик. Дизайн, эскизы, пэчворк, вышивка, поиск тканей, фурнитуры и подготовка съёмок — всё это мои задачи. И есть команда, которая помогает кроить и шить, фотографировать, подготавливать буки.

По натуре я интроверт, потому бывает непросто впустить кого-то нового в свой мир. Но если я вижу, что мы на одной волне, всё происходит само собой. Например, подруга Маша фотографирует все мои работы. Снимки для «Ламбады» тоже делала она. Когда смотрю на фотографии Маши, я думаю: «Боже, она видит моими глазами». Это такой глубокий уровень взаимопонимания, что я бы не смогла доверить съёмки своих проектов никому другому.

Я визуал и всё, что вижу, использую в работе. Считаю, что даже самый большой гений создаёт нечто своё, нечто принципиально новое на основе увиденного, услышанного, прочитанного.

В своей одежде особое внимание уделяю цветам и цветовой палитре. В художественном мире работа с цветом мне нравится у Анри Матисса. Поклоняюсь таланту и гению Ива Сен-Лорана. Для меня он пример человека, создававшего искусство и всю свою жизнь превратившего в художественный проект.

Слушаю разную музыку. В моём плейлисте можно обнаружить странную мешанину, эклектику в чистом виде. Мне в равной степени нравятся Фрэнк Оушен и Фрэнк Синатра. Когда делаю что-то по дому или шью, могу слушать классику. Рахманинова, например. На днях долго шла от бабушки с дедушкой и слушала новый альбом Скриптонита. Очень заряжает. Послушать его я решила, потому что обложка напоминает «Симпсонов», стиль которых обожаю.

Меня слегка раздражает, когда в инстаграме появляются подборки «лучших апсайкл-брендов» и я вижу в них Soeurs. Нет, не поймите неправильно: мне нравится, что я не загрязняю окружающую среду своей работой; что, используя старые ткани, даю им новую жизнь, спасаю эти вещи от свалок. Тем не менее мне не хочется сводить свой труд к одному лишь апсайклингу: это упрощение.

Хотя, конечно, производство Soeurs можно назвать безотходным. После пошива одежды остаётся много небольших обрезков, которые используются для создания подушек, сумок, салфеток. Рука не поднимается выбрасывать старинные ткани, даже самые маленькие кусочки.

Использую их в работе потому, что не нравятся новые. Люблю выстиранные, полинявшие скатерти, жёсткие от времени кружева. Использую одеяла, покрывала, обивку, салфетки и любые материалы, с которыми есть возможность работать. В них чувствуется жизнь, душа.

Если на хорошей ткани красуется пятно, которое не удаётся вывести, всё равно буду её использовать. Мне важно сохранить историю. Все пятна, потёртости, другие прочие несовершенства — часть этой истории. Некоторые ткани крашу, но это случается не очень часто. Это сложный, муторный процесс, который мне не сильно нравится. Обычно я оставляю ткань такой, какой она дошла до меня.

Все идеи приходят сразу, когда вижу и трогаю сами материалы. Поиск подходящих тканей — особая часть творческого процесса. Нахожу их в абсолютно разных местах. К примеру, есть одна женщина, коллекционер старых тканей. Мы постоянно на связи, я всегда в курсе всех обновлений. Подходящие материалы бывают на «Авито», барахолках и в секонд-хендах. Однако в секонд-хенды люди, к сожалению, редко приносят что-то действительно раритетное. Чаще — турецкую синтетику из 90-х.

В целом в России нетрудно найти хорошие винтажные ткани и фурнитуру. Важную роль здесь играет заложенная в наш менталитет страсть к собирательству. У всех на балконах, антресолях, в чемоданах и сундуках лежат старые вещи, из которых можно сделать что-то принципиально новое, но с памятью о прошлом.

Как-то мне подарили ткань с рисунками к советской Олимпиаде-80. И она невероятно ценная, потому что мама часто рассказывает историю, как она плакала, когда улетал олимпийский мишка. Сейчас у меня появились рушники и салфетки 30–40-х годов, потрясающе красивые. Каждая ткань рождает сильные эмоции, ощущения и воспоминания. Когда нахожу и покупаю такие объекты, чувствую себя счастливой.

Моя одежда — попытка соединить старый мир с новым. Это так здорово, когда модный стритвер встречается с чем-то исконным, традиционным, народным. Недавно сделала пальто из старого пледа. Такое пальто было бы круто надеть поверх футболки Supreme, например. Запросто сочетать разные грани себя: снизу модная, современная вещь западной культуры, сверху — родные мотивы. Это способ показать, что ты — человек глобального общества, гражданин мира. Ты знаешь и помнишь свои корни, не забываешь, кто ты есть и откуда пришёл. Одежда — инструмент, с помощью которого мы представляем себя окружающему миру.

Иногда размышляю о том, почему русский стиль в одежде часто выглядит искусственно и безвкусно. Кажется, что ответ кроется в том, что мы, русские люди, жители России, не чувствуем себя русскими. Для нас использование наших национальных мотивов — попытка повторить то, что носят «они». Мы отделяем себя от своих же корней. Мы будто апроприируем культуру, но не являемся её продолжением. Я за то, чтобы почувствовать наконец свою причастность к русской культуре и заявить о ней.

Несколько раз порывалась уехать из Нижнего — и всегда возвращалась. Для меня этот город слишком родной. Он красивый, с богатой историей, здесь живёт много талантливых людей. С некоторыми из них мне посчастливилось быть знакомой. Но главная причина оставаться здесь — близость моей семьи и моих друзей. Мне важно быть рядом с родителями, бабушкой и дедушкой.

Я работаю каждый день — шью, вышиваю, рисую, режу, с перерывами на прогулки с псом и общение с близкими. У меня большая мастерская, в ней собраны вещи, которые мы продаём и используем для съёмок. Ещё здесь хранятся предметы, обладание которыми меня вдохновляет: фотографии моей семьи, фотоаппарат дедушки, шкатулки прабабушки. Здесь же проходят съёмки и встречи с покупателями.

Тексты в инстаграм-аккаунте Soeurs мы пишем на английском, так как это интернациональный язык, который все хотя бы немного понимают. Не хочу ограничиваться российской аудиторией. Моя одежда — для всех, кто думает и чувствует себя подобным образом. Неважно, откуда человек родом, какой его родной язык, если он понимает эту эстетику и ценности — он мне уже близок. Сложно описать точный образ покупателя Soeurs. Это не про возраст, национальность или пол. Это о самоощущении.

Моя большая цель на ближайшее будущее — делать мебель. Люблю чувствовать, как ведёт себя дерево в руках мастера. Хочу научиться этому ремеслу.

Глобально мечтаю о том, чтобы люди стали относиться к одежде осознанно. Чтобы не скупали бездумно массмаркет, стремились приобрести одну авторскую вещь или две, которые, возможно, будут неносибельны, непрактичны, но исключительно прекрасны, и их можно будет передать по наследству.

Я за то, чтобы вещи жили как можно дольше — в руках следующих поколений. Сама одеваюсь неброско, в основном вся моя одежда чёрная. Не люблю привлекать внимание. Но в шкафу есть яркий красивый пиджак. Иногда иду по улице вся в чёрном, вспоминаю об этом крутом пиджаке и чувствую себя классно.