Все началось ещё задолго до того, как всё началось. Это было ещё в школе — нам предложили заменить урок труда. Альтернативой была резьба по дереву. Мы все и обрадовались — лучше же, чем совершать какие-то хаотичные движения на территории школы.

Тогда меня очень впечатлило, что можно из бруска создать форму, объект. Потом был университет, где я очень редко пытался что-то собрать в абстрактную композицию, только держал эту мысль в голове. И уже спустя несколько лет после получения диплома графического дизайнера я почти случайно купил стамеску, которая пролежала ещё какое-то время до первой ложки. Это и был старт «Труда». А название появилось само, мне хотелось, чтобы это звучало максимально просто, как штамп, но при этом ёмко.

Беспокойный ум заставлял меня делать что-то новое. Порой отличия есть только в нюансах, но, мне кажется, на них всё и строится. А дерево как материал уникально в каждой своей части — текстура, тон, цвет и т. д. Получается, что это даёт мне возможность не повторяться.

Сама мастерская очень маленькая — около 15–20 квадратных метров, но есть ещё пространство двора, где происходит подготовка, и комната, где всё сохнет, а также небольшая зона для съёмки и хранения коробок с упаковочными материалами. В мастерской работаю я один — и повар, и плотник. Поэтому мне очень легко организовать свой день, и если меня утомляет один вид деятельности, я меняю его на другой, затем возвращаюсь к начатому. Это разнообразие не создаёт путаницы и позволяет не утомлять себя рутиной. Моя мастерская находится в небольшом пространстве первого этажа дома, и на работу я хожу пешком.

Пёсика зовут Айра. Как вспомню её лжегрустное лицо, мне сразу смешно! Этот цыганский пёс почти всегда в мастерской, а её место зависит от того, где больше стружек! В последнее время она просто лежит и грызёт что-нибудь деревянное, хорошо хоть не готовые объекты. Вообще у неё есть какая-то собственная программа — что-то вроде «навреди», но с максимально печальным лицом. Например, она очень любит фрукты и ягоды и весной съедает клубнику из палисадника, но делает она это так, что её невозможно поругать.

Мысхако, как мне кажется, это лучшее место в Новороссийске! Я живу в километре от моря, и каждый раз после трудового дня иду на прогулку в этом направлении — дневная норма, 10 километров. Сейчас посёлок активно застраивается, меняется его ландшафт, он немного потерял свою «закрытость» и тишину, но море поддерживает приятное состояние.

Материалы для объектов приходят с разных сторон. Что-то я выбираю из дров, которые предназначены для сжигания, что-то приносит штормом море. Однажды я остановил погрузочные работы. В одном месте было собрано много стволов разных деревьев, которые собирались грузить в машину, чтобы отвезти на свалку, чего я не мог допустить. Мне пришлось остановить этот процесс и перенаправить всё к себе во двор. Это был большой куш!

Красота дерева — это очень соблазнительный момент, который может заставить автора паразитировать на природе материала. Получается, мы видим, что дерево красивое, и останавливаем внутри себя созидательные процессы, направленные на создание формы, линий, нюансов поверхности, толщины изделия. То есть мы удаляем себя из творчества, поддавшись природной красоте. Это проблема многих древоделателей. К сожалению, я не могу сказать, что работаю, на сто процентов придерживаясь задуманного. Этот материал в большинстве случаев непредсказуемый, плюс его всегда ведёт, а порой и растягивает в разные стороны, поэтому и работаем сообща, пятьдесят на пятьдесят.

Форма — дело очень тонкое и важное по значимости для меня, превосходящее текстуру. Она вся в нюансах и постоянно соприкасается с материалом (фактурой, породой дерева). Я стараюсь не выдумывать ничего вычурного, тут главное — аккуратность и простота, а уже к этому мы можем осторожно добавить очень немного изменений. Это и придаёт каждой вазе индивидуальность, но заметно только автору.

Также есть лопатки и ложки. На первом месте стоит, конечно, эстетическая потребность, затем стараюсь приспособить это к быту. Но такие ложки, конечно, не для еды, а только для насыпания и перемешивания. Я пробовал делать их для еды, но за счёт своей толщины они не так удобны, как обычные металлические. Не хочу обрекать своих покупателей на такие муки.

Мне всегда нравилось ходить по музеям и галереям, смотреть, смотреть и смотреть, общаться с образованными в области искусства людьми. Все это создаёт базу, и на этой основе я уже стараюсь сделать что-то сам. Как в передаче «Сделай сам», где из ста бутылок мы построим плот, парус и умывальник!

Мне очень нравится, когда присылают фотографии нового места обитания объекта! У меня начинается «чтение» изображения: смотрю, на какой он плоскости, кто и что рядом, степень его обособленности в пространстве.

Не так давно я сделал чашу из ореха. Я срезал с заготовки всё лишнее, но всё равно не мог её поднять! Думаю, что она весила больше меня. Пришлось делать ступеньки и упоры, чтобы установить её на станок. Сам не знаю, что на меня нашло, что заставило сделать такого гиганта. Наверное, тогда мне пришлось использовать максимальный ресурс станка и собственного тела.

В планах есть больший упор на интерьерные объекты, изменение их поверхности, собираюсь создавать её сам. Ещё есть цель упростить формы, пробовать снять с них текстурное изображение, я делал это однажды в серии чёрных ваз, и результат мне очень понравился. И как всегда, конечно, я держу в голове, записываю и зарисовываю свои фотографические намерения — это то, что касается визуального искусства. Если честно, мне это кажется гораздо более сложным и, по секрету, интересным занятием. Сейчас у меня недостаточно времени, чтобы усиленно работать над сериями, поэтому я стараюсь брать хотя бы теоретическую часть. Для меня это бесконечная тема.

Я не могу сказать, что моя работа является частью борьбы за экологию, но и против неё не идёт. Использую только то, что уже нельзя будет применить. За всё время я не спилил ни одного дерева для изготовления чаши, хотя и получал хейтерские комментарии. Для посылок стараюсь использовать коробки, уже бывшие в употреблении (кроме Почты России, они такие не берут), но мне кажется, это может не очень нравиться заказчику, так как все хотят получить красивую коробку. У меня остаётся очень много стружки, которой я тоже всегда ищу применение или раздаю соседям, они что-то с ней делают.

Мне очень нравятся мои покупатели тем, что они уже преодолели уровень первичных потребностей или они хотят удовлетворять их эстетическим путём — например, класть фрукты в красивую деревянную чашу. Я нечасто сам бываю на маркетах, почти никогда, если это, конечно, не «Ламбада»! К большей части покупателей отношусь как к друзьям, мне очень приятно это общение, мы можем шутить, рассказывать разные истории, обмениваться контактами и просто хорошо проводить время. Не знаю, как организаторам это удаётся, мистика какая-то! Я даже не могу назвать это работой — это просто цыганский движ, в хорошем смысле. Режим «экстраверт» автоматически включается на все дни проведения!

Первый опыт — это атас! Мы только начинали, и денежек было немного. Получилось так, что мы собрали последние сбережения на такси (у меня тогда даже обратного билета не было!), взяли коробки и отправились в «Цветной». Мы даже не понимали толком, куда едем, и не представляли, как все пройдёт. Люди стали подходить и покупать ещё до официального начала маркета! Меня это удивило. Ну а дальше началась жара! Мы тогда познакомились со многими дельцами, с которыми до сих пор продолжаем общаться и поддерживать очень тёплые, дружеские отношения. Ну ностальгия прям!

Однажды я провёл в Москве шесть месяцев. Мне нравится город, особенно в последнее время, нравится этот поток и циркуляция информации, осведомлённость людей в разных областях. Не исключаю возможности переезда, если от этого станет удобнее работать. Мне кажется, выбор города зависит от рода деятельности. Например, для фотографических и связанных с искусством дел я бы выбрал Берлин.
А для деревянных процессов Новороссийск с его морем и горами очень хорош!